Либерал всю жизнь прослужил в конно-спортивном клубе. Его пообещали передать нам, но когда наша сотрудница ехала его забирать, выяснилось, что администрация уже отправила его на мясо. Люди, которые на нем катались все годы его работы в клубе, каким-то образом узнали об этом, встали на выезде и не дали увезти его на бойню. А когда наша сотрудница приехала за ним, руководство клуба сказало: «Ну, тогда платите за него двойную цену». И она заплатила, что было делать. К сожалению, таких историй очень много, потому что для клуба лошади — это коммерция.

Лелик очень эмоциональный. Когда он только приехал к нам, то вел себя ужасающе. В основном бегал и орал: «Ааа!» Понадобилось много времени для того, чтобы он пришел в себя. Вообще, время на адаптацию у всех лошадей разное, кто-то быстро подпускает к себе, кому-то нужны годы для того, чтобы прийти в равновесие. Есть лошади, которые в это равновесие у нас до сих пор не пришли. Но Лелик все-таки пришел в себя.

Поначалу у него были жуткие проблемы с копытами. Мы, естественно, тут же сняли ему подковы. Благодаря специальным подкормкам и уходу ему сейчас гораздо лучше, но до сих пор копыта — это его слабое место. Еще у Лелика практически нет жевательных зубов, поэтому мы купили специальную машинку, на которой перемалываем ему сено. Он вообще склонен к худобе, и есть ему нужно много и часто. Когда он был худее, мы дразнили его Кощеем, конечно, любя. Лелик с удовольствием занимается в плацу, иногда по-молодецки скачет там с подбрасыванием задних ног. Он очень хорошо сложен, просто уже старенький.

Характер у него интеллигентный, он очень трогательно ведет себя с людьми. Бывало, что люди спотыкались и падали ему под ноги — он сразу в ужасе отскакивал. Этот конь ни за что ни на кого не наступит и даже не потрогает. Он много раз демонстрировал свое воспитание, и мы за это его очень ценим.

Соловей приехал к нам из конно-спортивного клуба вместе с другим конем, Джельпом. Государственные структуры никогда не отдают коней бесплатно, их приходится выкупать. А иногда они знают, что вы заинтересованы в конкретной лошади и говорят: «Да, можете выкупить Джельпа, но только если к нему вы заберете Соловья. И заплатите за двоих определенную сумму». А бесплатно они с лошадьми расставаться не готовы, хотя зарабатывали на них всю жизнь.

Вот так Соловей и попал к нам. Он очень особенный для нас пони. У него ламинит, — воспалительный процесс в копыте. Мы как можем его лечим, у него огромное количество подкормок, он принимает очень много лекарств. Все врачи, которые видели его рентгены, удивлялись, что он в принципе еще жив и может стоять. Главный наш страх, что однажды Соловей просто ляжет и больше не сможет встать.

Характер у его ангельский, он просто обожает людей. Оттого, что он маленький, мы в шутку зовем его Клопик или Гномик. Он совсем мало двигается и большую часть времени проводит в своем деннике, у него там есть свой собственный выход в маленькую леваду. Соловей всегда очень рад компании, можно просто прийти к нему и общаться, гладить его, разговаривать. И он много чего скажет в ответ. А вот густую гриву чесать ему бесполезно, он больше любит, когда она растрепана.

Когда мы говорим о старых лошадях, важно понимать, что несмотря на то, что у них есть определенные сложности со здоровьем, они остаются очень эмоциональными, и с ними совсем не скучно. Этот пони действительно наш любимчик, у него какая-то совершенно особенная душа.

Хасбулат приехал в центр реабилитации из Петербурга вместе с другим конем, Знотсом. Они оба в прошлом были успешными спортсменами. Булечка очень любил своего друга, буквально не отходил от него ни на шаг. Его любовь очень навязчива, таким лошадям нужно буквально обладать объектом своего обожания. Знотс, к сожалению, умер через какое-то время, и Хасбулат остался один.

После смерти любимого друга, Булечку поселили в отдельную леваду, еще с двумя лошадьми. Он их видит, слышит, но в тесный контакт с ними войти не может. Дело в том, что среди них есть конь, которого он полюбил той же любовью, что и Знотса. Его зовут Либерал. Если дать Хасбулату волю, он будет отбивать Либерала от всех окружающих его лошадей, и этот конфликт может закончиться очень плохо.

У Хасбулата когда-то была травма на ноге, она доставляет ему большой дискомфорт, и он совсем не может лежать. Мы занимаемся с ним плацу, но всегда немного, потому что он волнуется, когда надолго остается без своего друга Либерала, да и подвижность его ограничена. Но таким лошадям очень важно дать понять, что они тоже на что-то способны. Например, он может пинать мячик очень долго, и всегда ужасно доволен, что с ним играют, что у него есть контакт с человеком. Или может поставить ногу на тумбу. Конечно, если сравнивать со здоровой лошадью, то все на что он способен, это ерунда, но забрасывать таких лошадей и говорить: «Ну, не можешь, и не надо!» — нельзя. 

Хасбулат ограничен физически, возможно, поэтому он особенно ценит дружбу с людьми. Характер у него легковозбудимый, он не всегда может себя контролировать, но если рядом есть кто-то, это всегда поддерживает и успокаивает его. А своей добротой и чувствительностью он очень располагает к себе.

Леди попала к нам с бойни. У нас был штатный ветеринар, которая ее спасла и привезла к нам. И поначалу Леди была совершенно деревянной — очень послушная, ни мимики, ни проявления характера, ничего. Настроение ее можно было описать так: «Не убили, и ладно».

Поначалу у нее была очень странная особенность — она вообще не реагировала на мух. Мы такого никогда не видели. Лошадь в принципе очень чувствительное существо, а она просто стояла вся облепленная слепнями и даже не отряхивалась. И к людям, и к мухам у нее выработался синдром выученной беспомощности. Вообще, неизвестно, с кем сложнее работать — с «психами», которые взвиваются от всего и нервничают, или вот с такими тихонями, когда нужно эту внутреннюю скорлупу «отковырять» и вывести настоящие эмоции на поверхность.

У Леди проблема с проведением нервного сигнала от мозга к конечностям, потому что она очень длинная. Когда она только приехала к нам, рентген показал, что с позвонками у нее большие проблемы. Скорее всего на ней ездил кто-то очень тяжелый на протяжении долгого времени. Сейчас она получает специальные уколы для улучшения этой нервной проводимости и чувствует себя хорошо.

Вообще, за время пребывания у нас она стала совершенно другой лошадью. Леди очень избалована и считает, что она все знает лучше других. И когда она недовольна какими-то нашими действиями — она скрипит зубами. Знаете, есть такие бабушки, которые могут неодобрительно поворчать на тебя, но при этом очень светлые. Вот Леди такая, замечательная старушка, с которой совсем не скучно проводить время.